Дата: 19.04.2023
Работа с шести до шести считалась восьмичасовой.
Водитель трудился по 12–15 часов, а в табеле ему проставляли по восемь рабочих часов. Уволившись, мужчина обратился в суд, требуя оплатить отработанное сверхурочно время. Работодатель сослался на «разрывной график» – якобы четыре часа водитель работал, столько же отдыхал и снова четыре часа трудился. А за это ему доплачивали 15%. Суд же постановил, что надо выплатить не только сверхурочные, но и компенсацию морального вреда.
Водитель автотранспортного участка АО «ЕВРАЗ ЗСМК» уволился по собственному желанию, однако полного расчета так и не дождался. Тогда, прежде чем пойти в суд, работник обратился к директору шахты, но равно не получил своей зарплаты. Пришлось идти к профсоюзам и составлять исковое заявление. Заодно мужчина потребовал компенсацию морального вреда.
– Водитель работал на легковом автомобиле, у него бывали длительные междугородние командировки. Трудиться он должен был по восемь часов в день, а фактически его смены иногда продолжались по 15 и более часов, - пояснил «Солидарности» Анатолий Белинин, главный правовой инспектор труда Кемеровского обкома Горно-металлургического профсоюза России.
В суде выяснилось, что дорога только в одну сторону занимала иногда по пять-шесть часов, а потом водитель еще два-три часа ждал должностных лиц, которых вез. Таким образом, рабочие смены могли длиться по 12–15 часов, доказательством чему служили путевые листы, где отмечены время выезда и заезда.
Водитель сказал, что расчетные листки в «Евразе» очень сложны для понимания, и он так и не понял, как складывалась его оплата труда. Как выяснилось в суде, ему всегда проставляли в табеле восемь часов работы. Табельщик пояснил, что якобы применялся «разрывной график»: четыре часа водитель работал, четыре – отдыхал, четыре работал. Но существование такого графика невозможно.
Представитель работодателя настаивал, что рабочее время учитывалось в табеле «на основании трудового договора и графика работы», в то время как путевой лист нужен для учета и контроля транспортного средства – «расписываясь в путевом листе, водитель указывает на то, что указанное время соответствует принципу разумности». Сторона работодателя пыталась доказать, будто «в представленных путевых листах – недостоверная информация», аргументируя довод тем, что время, которое «было оглашено при проверке путевых листов, оно указано с точностью до минуты, как и время возвращения указано до минуты, такое время не может быть соблюдено. Он не может точно выезжать».
По мнению работодателя, водитель к тому же наверняка где-то останавливался, поэтому «какое время водитель управлял автомобилем, а какой промежуток времени он не управлял – из данного путевого листа определить невозможно». Да и трудился водитель по некоему графику «101». То есть с шести утра до шести вечера, с продолжительностью рабочего времени в восемь часов. А за «режим разделенного дня на части» работнику причиталась «доплата на 15% от оклада, таким образом компенсировались те неудобства, которые он испытывал от дальних поездок». И хотя доплата «законом не предусмотрена, но предусмотрена положением об оплате труда».
Представитель работодателя постарался убедить суд в хорошем отношении к работнику: мол, водителя не только не наказывали и не штрафовали за отклонения от пути (гипотетические, ибо проверить их нельзя), но еще и оплачивали ему восемь часов рабочего времени, если он их недоработал. Да и вообще, «работники работают круглосуточно, нет возможности проконтролировать и соблюсти точный учет рабочего времени».
С этим иском разбирались во всех инстанциях, вплоть до кассационного суда, который вернул дело в суд первой инстанции. В итоге суд не оценил инновационный «разрывной график» и постановил взыскать с работодателя не только доплату за сверхурочные часы, но и 15 тысяч рублей компенсации морального вреда.
Полина САМОЙЛОВА
Центральная профсоюзная газета «Солидарность»
